Минута молчания
Материал: Бумага мелованная, печать офсетная
Размер (см): 15,5 х 23,5
Год создания: 1960-е
С рисунка 1942 г.
Из дневника Н.Н.Жукова: «Однажды, в холодный снежно-вихревой день, когда небо и земля образуют одну общую белую тьму, когда никто не мог ожидать налёта авиации, какой-то дикий фашистский бомбовоз обрушился на деревню Двойня, где в то время располагалась наша редакция. Произошло это часов в 12 дня. Печатался очередной номер газеты, и каждый занимался своим делом. Неожиданно сразу над крышей дома раздался гул. Самолёт летел очень низко, так как видимость была слабой. Внезапный грохот создал впечатление, что самолёт задел трубу нашей избы... И вслед за этим мы услышали взрыв бомбы. Почти прямым попаданием она угодила в дом наискосок от нас. Убиты были двое детей, хозяйка-мать, сотрудники редакции и шофёр. На фоне метели с улицы был виден разрушенный дом. Как в кривой бревенчатой раме, в уцелевшей тремя стенами комнате стоял стол, на нём горячий самовар, упавшая на лавку икона. Повсюду виднелись какие-то вещи, придавленные брёвнами и досками. Тёплое, живое дыхание комнаты с самоваром запомнилось навсегда. Долго и упорно ломами копали могилу. Земля мёрзлая, поддавалась туго. Похоронили недалеко от деревни. Минута молчания, холодный ветер трепал волосы, слёзы застывали на щеках...»
Из дневника Н.Н.Жукова: «Однажды, в холодный снежно-вихревой день, когда небо и земля образуют одну общую белую тьму, когда никто не мог ожидать налёта авиации, какой-то дикий фашистский бомбовоз обрушился на деревню Двойня, где в то время располагалась наша редакция. Произошло это часов в 12 дня. Печатался очередной номер газеты, и каждый занимался своим делом. Неожиданно сразу над крышей дома раздался гул. Самолёт летел очень низко, так как видимость была слабой. Внезапный грохот создал впечатление, что самолёт задел трубу нашей избы... И вслед за этим мы услышали взрыв бомбы. Почти прямым попаданием она угодила в дом наискосок от нас. Убиты были двое детей, хозяйка-мать, сотрудники редакции и шофёр. На фоне метели с улицы был виден разрушенный дом. Как в кривой бревенчатой раме, в уцелевшей тремя стенами комнате стоял стол, на нём горячий самовар, упавшая на лавку икона. Повсюду виднелись какие-то вещи, придавленные брёвнами и досками. Тёплое, живое дыхание комнаты с самоваром запомнилось навсегда. Долго и упорно ломами копали могилу. Земля мёрзлая, поддавалась туго. Похоронили недалеко от деревни. Минута молчания, холодный ветер трепал волосы, слёзы застывали на щеках...»