Винокур Владимир Исаакович (1927 -2017)
Владимир Винокур о себе:
«Родился 10 ноября 1927 г. в Москве, в Малом Златоустинском переулке. Мои родители были замечательными людьми. Мама хорошо играла на фортепиано, а папа — на скрипке, хотя окончил он МИИТ (Московский институт инженеров транспорта), а мама МГУ. Революцию родители встретили совсем юными людьми и приняли ее с энтузиазмом и большими надеждами. Особенно мама. Она была веселым и энергичным человеком. Какое-то время, работая в МК партии, она слушала выступления Ленина и была в восторге от его красноречия. Поскольку я родился в десятую годовщину Октябрьской революции, меня назвали Владимиром. Рисовать я начал лет в шесть-семь, эпизодично, как и все дети, но это, как ни странно, сыграло решающую роль в моей судьбе. Родители пытались приобщить меня к музыке, но я был очень подвижным ребенком, и держать в руках целый день скрипку или разучивать гаммы на фортепиано было выше моих сил. Но рисовать я мог часами, и моя энергичная мамочка решила, что я лучше буду учиться рисованию, чем целыми днями бегать во дворе.
Художником я становиться не хотел, даже не знал, что это такое. Я мечтал быть пожарником, завороженный зрелищем пролетающих пожарных экипажей, запряженных тройкой лошадей, со звенящим колоколом и пожарниками в блестящих касках. С возрастом я стал мечтать о конструировании паровозов или пароходов, но мама потащила меня в Дом пионеров в рисовальный кружок, а потом в Училище 1905 года на Сретенку. Там мне давали задание рисовать натюрморты: вазочки, чашечки, цветочки и т.д., что мне делать совсем не хотелось, но настойчивости моей мамы приходилось подчиняться.
В 1939 году родился мой брат Женя. К сожалению, у него был врожденный порок сердца и во время войны в возрасте шести лет он умер от менингита. Я тяжело пережил эту смерть, впервые столкнувшись с ней в нашей семье. В 1939 году на Каляевской улице открылась Средняя художественная школа, в которую я, сдав экзамены, поступил. Это было удобно, так как там обучали рисованию и общеобразовательным предметам. В 1941 нашу школу эвакуировали в Башкирию, с ними пришлось отправиться и мне. Моего отца, как инженера-строителя, послали на Урал в город Ирбит строить военный завод, и с ним поехали мама и брат Женя. В Башкирии, в селе Воскресенское, где разместили школу, я пробыл всего три месяца — мама приехала за мной и забрала в город Ирбит. В Ирбите я поступил в обычную школу, где проучился в седьмом и восьмом классах. Летом все школьники работали либо на заводах, либо в колхозах. Я пошел на военный завод, где меня научили слесарному делу, и я проработал все лето слесарем по ремонту станков. Я получил третий разряд слесаря-ремонтника. В дальнейшей жизни мне это очень пригодилось. Теперь я умею ремонтировать почти все — от унитазов до автомобилей. Рисовать в то время мне совсем не удавалось, мы жили в пяти километрах от школы; зимой я добирался туда на лыжах, а осенью и весной — по глубокой грязи.В 1943 году мы возвратились в Москву, и я вновь поступил в художественную школу, которая тоже вернулась из эвакуации. Конечно, я очень отстал, и мне пришлось внеклассно заниматься с педагогом. В 1944-м группу ребят направили рисовать войну в Крым, только что освобожденный от фашистов. В этой группе оказался и я. Крым нас встретил разрухой и безмолвием. Симферополь, Ялта, Севастополь. Мы лазили по руинам и рисовали все, что видели. Это была рискованная поездка, но мы, тогда еще подростки, этого не понимали и приехали в Москву полные впечатлений.
Окончил я школу в 1946 году, и в том же году поступил в Художественный институт им. Сурикова. Учеба в эти годы была очень напряженной. Страна находилась под идеологическим прессом Компартии и культа Сталина. В искусстве шла ожесточенная борьба с формализмом, космополитизмом и «преклонением перед западом». Малейшее отклонение от этой идеологии, и ты мог быть изгнан из института, что и произошло с некоторыми студентами. Среди его учителей были Б.А.Дехтерев, М.С.Родионов, К.И.Финогенов. Светлым пятном в институте были занятия по истории искусств. Эти дисциплины вели у нас такие замечательные искусствоведы, как Лазарев, Шмидт, Чегодаев и Алпатов. Благодаря этим людям у меня сформировались принципы, опирающиеся на вершины мирового искусства. Как художник, я мало чему научился в институте. Волей судеб я попал на графический факультет, хотя мечтал быть живописцем. На последних курсах к нам пришел преподавать замечательный человек и художник Дехтерев Борис Александрович, о котором можно рассказывать очень много. Он резко отличался от всех преподавателей института, и с его легкой руки я стал иллюстратором детской книги, хотя окончил станковое отделение графического факультета. Дехтерев учил нас не просто срисовывать с натуры, но и пластически мыслить, то есть понимать взаимодействие форм предметов друг с другом на изобразительной плоскости. Это и многое другое в рисовании я стал понимать гораздо позже. 1952 год. Трудные времена. Студентов после окончания института распределяли по разным городам страны. Весь наш курс, шесть человек, Дехтерев оформляет на работу в издательство «Детская литература», спасая, таким образом, от распределения неизвестно куда. Одновременно я устроился работать на ВСХВ, которая вновь открылась после войны. Там я проработал в штате оформителем главного павильона два года. Это были времена апофеоза культа Сталина и советского строя. Перед главным павильоном стояла двадцатиметровая скульптура Сталина, а центральный зал был украшен огромными панно, написанными художником Налбандяном, прославляющие дружбу народов СССР. Эскизы к этим панно делал я. В издательстве «Детская литература» я проработал сорок лет, это мое основное место работы, которое сформировало меня как профессионального художника-иллюстратора детской книги. Параллельно я работал и в других издательствах: «Малыш», «Правда», «Просвещение», журналах «Смена», «Мурзилка», «Огонек» и др., мною проиллюстрировано около 200 книг. Через Детгиз прошло множество замечательных писателей и художников разных поколений, с которыми мне посчастливилось общаться. Это писатели и поэты Чуковский, Барто, Михалков, Самойлов, Мошковская, Котляр, Андроников, Аким и др. Художники: Павлинов, Фаворский, Конашевич, Кибрик, Шмаринов, Горяев, и молодые Бисти, Збарский, Красный, Колтунов, Дувидов, Калиновский, Токмаков, Хайкин, Устинов, Иткин, Лосин и многие другие замечательные иллюстраторы и оформители книги, которые повлияли на формирование моих вкусов и мастерство гораздо больше, чем вся учеба в школе и институте. С падением СССР и развалом государственных издательств, мне, уже пожилому человеку, каким-то чудом удалось поработать в частных издательствах, таких, как «Росмэн», «Олмо-пресс», «АСТ-Малыш» и др. В издательском деле изменилось в корне отношение к рисованию: книга стала коммерческим продуктом, а не произведением искусства. Конечно, издаются книги с иллюстрациями замечательных художников, но они тонут в море пошлости и безвкусицы. Как художник я принадлежу полностью к двадцатому веку. В иллюстрации стараюсь следовать за текстом. Люблю живой рисунок, опирающийся на предметный мир. Этот принцип выработался у меня при работе с детской книгой и под влиянием высокого уровня книжного дела в советские времена.
Последние годы я работал в основном в дошкольной редакции. Это мне нравилось, так как здесь были большие возможности для рисования и оформления.Детгиз был моим вторым домом. Думаю, что не только для меня. И когда в перестроечные времена к руководству издательства пришли бездарные и алчные люди, Детгиз начал разваливаться и в конце концов перестал существовать. Миллионы книг, изданные Детгизом, и почти вековая история этого издательства, я думаю, еще будут востребованы новыми людьми нового века».С 1952 года принимал участие в художественных выставках. В 2016 году в Музее «П. И. Чайковский и Москва» состоялась выставка «Владимир Винокур. Неизвестное».Работы находятся в Башкирском государственном художественном музее имени М.В. Нестерова (филиале в Воскресенском), Российском национальном музее музыки, Староладожском историко-архитектурном и археологическом музее-заповеднике.
«Родился 10 ноября 1927 г. в Москве, в Малом Златоустинском переулке. Мои родители были замечательными людьми. Мама хорошо играла на фортепиано, а папа — на скрипке, хотя окончил он МИИТ (Московский институт инженеров транспорта), а мама МГУ. Революцию родители встретили совсем юными людьми и приняли ее с энтузиазмом и большими надеждами. Особенно мама. Она была веселым и энергичным человеком. Какое-то время, работая в МК партии, она слушала выступления Ленина и была в восторге от его красноречия. Поскольку я родился в десятую годовщину Октябрьской революции, меня назвали Владимиром. Рисовать я начал лет в шесть-семь, эпизодично, как и все дети, но это, как ни странно, сыграло решающую роль в моей судьбе. Родители пытались приобщить меня к музыке, но я был очень подвижным ребенком, и держать в руках целый день скрипку или разучивать гаммы на фортепиано было выше моих сил. Но рисовать я мог часами, и моя энергичная мамочка решила, что я лучше буду учиться рисованию, чем целыми днями бегать во дворе.
Художником я становиться не хотел, даже не знал, что это такое. Я мечтал быть пожарником, завороженный зрелищем пролетающих пожарных экипажей, запряженных тройкой лошадей, со звенящим колоколом и пожарниками в блестящих касках. С возрастом я стал мечтать о конструировании паровозов или пароходов, но мама потащила меня в Дом пионеров в рисовальный кружок, а потом в Училище 1905 года на Сретенку. Там мне давали задание рисовать натюрморты: вазочки, чашечки, цветочки и т.д., что мне делать совсем не хотелось, но настойчивости моей мамы приходилось подчиняться.
В 1939 году родился мой брат Женя. К сожалению, у него был врожденный порок сердца и во время войны в возрасте шести лет он умер от менингита. Я тяжело пережил эту смерть, впервые столкнувшись с ней в нашей семье. В 1939 году на Каляевской улице открылась Средняя художественная школа, в которую я, сдав экзамены, поступил. Это было удобно, так как там обучали рисованию и общеобразовательным предметам. В 1941 нашу школу эвакуировали в Башкирию, с ними пришлось отправиться и мне. Моего отца, как инженера-строителя, послали на Урал в город Ирбит строить военный завод, и с ним поехали мама и брат Женя. В Башкирии, в селе Воскресенское, где разместили школу, я пробыл всего три месяца — мама приехала за мной и забрала в город Ирбит. В Ирбите я поступил в обычную школу, где проучился в седьмом и восьмом классах. Летом все школьники работали либо на заводах, либо в колхозах. Я пошел на военный завод, где меня научили слесарному делу, и я проработал все лето слесарем по ремонту станков. Я получил третий разряд слесаря-ремонтника. В дальнейшей жизни мне это очень пригодилось. Теперь я умею ремонтировать почти все — от унитазов до автомобилей. Рисовать в то время мне совсем не удавалось, мы жили в пяти километрах от школы; зимой я добирался туда на лыжах, а осенью и весной — по глубокой грязи.В 1943 году мы возвратились в Москву, и я вновь поступил в художественную школу, которая тоже вернулась из эвакуации. Конечно, я очень отстал, и мне пришлось внеклассно заниматься с педагогом. В 1944-м группу ребят направили рисовать войну в Крым, только что освобожденный от фашистов. В этой группе оказался и я. Крым нас встретил разрухой и безмолвием. Симферополь, Ялта, Севастополь. Мы лазили по руинам и рисовали все, что видели. Это была рискованная поездка, но мы, тогда еще подростки, этого не понимали и приехали в Москву полные впечатлений.
Окончил я школу в 1946 году, и в том же году поступил в Художественный институт им. Сурикова. Учеба в эти годы была очень напряженной. Страна находилась под идеологическим прессом Компартии и культа Сталина. В искусстве шла ожесточенная борьба с формализмом, космополитизмом и «преклонением перед западом». Малейшее отклонение от этой идеологии, и ты мог быть изгнан из института, что и произошло с некоторыми студентами. Среди его учителей были Б.А.Дехтерев, М.С.Родионов, К.И.Финогенов. Светлым пятном в институте были занятия по истории искусств. Эти дисциплины вели у нас такие замечательные искусствоведы, как Лазарев, Шмидт, Чегодаев и Алпатов. Благодаря этим людям у меня сформировались принципы, опирающиеся на вершины мирового искусства. Как художник, я мало чему научился в институте. Волей судеб я попал на графический факультет, хотя мечтал быть живописцем. На последних курсах к нам пришел преподавать замечательный человек и художник Дехтерев Борис Александрович, о котором можно рассказывать очень много. Он резко отличался от всех преподавателей института, и с его легкой руки я стал иллюстратором детской книги, хотя окончил станковое отделение графического факультета. Дехтерев учил нас не просто срисовывать с натуры, но и пластически мыслить, то есть понимать взаимодействие форм предметов друг с другом на изобразительной плоскости. Это и многое другое в рисовании я стал понимать гораздо позже. 1952 год. Трудные времена. Студентов после окончания института распределяли по разным городам страны. Весь наш курс, шесть человек, Дехтерев оформляет на работу в издательство «Детская литература», спасая, таким образом, от распределения неизвестно куда. Одновременно я устроился работать на ВСХВ, которая вновь открылась после войны. Там я проработал в штате оформителем главного павильона два года. Это были времена апофеоза культа Сталина и советского строя. Перед главным павильоном стояла двадцатиметровая скульптура Сталина, а центральный зал был украшен огромными панно, написанными художником Налбандяном, прославляющие дружбу народов СССР. Эскизы к этим панно делал я. В издательстве «Детская литература» я проработал сорок лет, это мое основное место работы, которое сформировало меня как профессионального художника-иллюстратора детской книги. Параллельно я работал и в других издательствах: «Малыш», «Правда», «Просвещение», журналах «Смена», «Мурзилка», «Огонек» и др., мною проиллюстрировано около 200 книг. Через Детгиз прошло множество замечательных писателей и художников разных поколений, с которыми мне посчастливилось общаться. Это писатели и поэты Чуковский, Барто, Михалков, Самойлов, Мошковская, Котляр, Андроников, Аким и др. Художники: Павлинов, Фаворский, Конашевич, Кибрик, Шмаринов, Горяев, и молодые Бисти, Збарский, Красный, Колтунов, Дувидов, Калиновский, Токмаков, Хайкин, Устинов, Иткин, Лосин и многие другие замечательные иллюстраторы и оформители книги, которые повлияли на формирование моих вкусов и мастерство гораздо больше, чем вся учеба в школе и институте. С падением СССР и развалом государственных издательств, мне, уже пожилому человеку, каким-то чудом удалось поработать в частных издательствах, таких, как «Росмэн», «Олмо-пресс», «АСТ-Малыш» и др. В издательском деле изменилось в корне отношение к рисованию: книга стала коммерческим продуктом, а не произведением искусства. Конечно, издаются книги с иллюстрациями замечательных художников, но они тонут в море пошлости и безвкусицы. Как художник я принадлежу полностью к двадцатому веку. В иллюстрации стараюсь следовать за текстом. Люблю живой рисунок, опирающийся на предметный мир. Этот принцип выработался у меня при работе с детской книгой и под влиянием высокого уровня книжного дела в советские времена.
Последние годы я работал в основном в дошкольной редакции. Это мне нравилось, так как здесь были большие возможности для рисования и оформления.Детгиз был моим вторым домом. Думаю, что не только для меня. И когда в перестроечные времена к руководству издательства пришли бездарные и алчные люди, Детгиз начал разваливаться и в конце концов перестал существовать. Миллионы книг, изданные Детгизом, и почти вековая история этого издательства, я думаю, еще будут востребованы новыми людьми нового века».С 1952 года принимал участие в художественных выставках. В 2016 году в Музее «П. И. Чайковский и Москва» состоялась выставка «Владимир Винокур. Неизвестное».Работы находятся в Башкирском государственном художественном музее имени М.В. Нестерова (филиале в Воскресенском), Российском национальном музее музыки, Староладожском историко-архитектурном и археологическом музее-заповеднике.
